24 февраля 2022 года жизнь простых украинцев разделилась на «до» и «после». Семьи, подобно русскому былинному персонажу, оказались на развилке трех дорог: оставаться в стране, эмигрировать на Запад или переехать в Россию. При этом конкретики, как в случае с витязем на распутье, ни в одном из маршрутов не значилось: пропасть или спастись можно было в любом направлении…
«МК» поговорил с переселенцами, которые выбрали или сейчас выбирают путь в Россию.
С начала СВО прошло почти два года. По данным Министерства просвещения, за это время Российская Федерация приняла 47 955 детей. 80 регионов оказались принимающей стороной. В 55-ти субъектах открылись пункты временного размещения. Через них прошли 8588 детей разных возрастов.
— Первая волна переселенцев началась еще в 2014 году, но тогда она не носила такого глобального характера, — рассказала «МК» Елена Воробьева — министр образования, науки и молодежной политики Краснодарского края. Этот регион, наряду с Ростовской областью, принял на себя главный удар народного исхода. — В 2022 году начали приезжать семьи с детьми. Прибывающие размещались в пансионатах Геленджика и Анапы. Были выделены 15 здравниц. Семьи старались обеспечить всем необходимым. В процесс адаптации детей была включена вся система образования Краснодарского края, а это 134 учреждения.
Наталья Ясинская переехала в Россию в первые дни специальной военной операции. В Краснодарский край она приехала вместе с 12-летним сыном. Остальная родня осталась в городе Каховка Херсонской области.
— Еще до 24 февраля нас собрало руководство и объявило, что могут начаться военные действия. Откуда они знали – я не представляю. Говорили очень убедительно, но все равно не верилось, — рассказывает Наталья. – И даже когда пошли по улицам Каховки пошли солдаты и военная техника, тоже не верилось.
В те дни в школе, где учился сын Натальи, повесили объявление: «Для тех, кто хочет отдохнуть на курортах Краснодарского края, предлагаем льготные путевки в Анапу». Наталья решила поехать с сыном. Собирались на 10 дней. Взяли совсем немного вещей.
Пока Наталья отдыхала в пансионате, началась массовая эвакуация из Херсонской области. Так она с сыном из отдыхающих превратились в беженцев.
— Было, конечно, страшно. С собой – только маленький чемодан вещей. Все осталось в Каховке. Но подоспела гуманитарная помощь. Мы ничего не покупали. Все вещи, обувь, средства гигиены нам дали волонтеры, — продолжает рассказ Наталья.
Сын Денис (имя несовершеннолетнего изменено — авт.) перешел учиться в местную школу. Вместе с ним – порядка ста ребят разных возрастов. И это только из одного пансионата.
— Мы все понимали, что к нам приехали дети военного времени, — рассказывает министр образования Краснодарского края Елена Воробьева. – Первой задачей было определение того, что ребенок знает, по какой системе обучался, и выстраивание в отношении каждого индивидуального маршрута. У кого-то не изучалась химия, физика – не было преподавателя. У кого-то не изучались базово другие предметы. И, конечно, очень многие не знали русский язык в том объеме, который нужен для обучения в российской школе. Исходя из этого для каждого ребенка выстраивались дополнительные индивидуальные занятия.
Все местные школы перестроились под задачу адаптации переселенцев из Украины. Новых учеников не добавляли в старые классы, а формировали новые. Учиться приходилось во вторую смену. Система школьного «уклада» значительно поменялась.
— В школах были не только штатные психологи, но психологи от соцзащиты и МЧС. В целом около 500 человек оказывали детям психологическую поддержку. Адаптация к мирной жизни шла быстро: все-таки дети не так сложно устроены, как взрослые. Мы предоставили бесплатные горячие завтраки – они у детей и родителей вызывали удивление. Такого в украинских школах нет. Нравились им и наши дополнительные занятия, факультативы. Все, что мы могли детям дать, мы давали.
Определенной сложностью для украинских детей был переход на российские учебники, особенно по истории.
— В наших украинских учебниках превозносят гетмана Мазепу. В России его считают предателем, — вспоминает Наталья. – Вместо Великой отечественной войны украинцы сражались с Гитлером на Второй мировой. Что касается самого учебного процесса, то поначалу было сложно. Пансионаты находятся далеко от населенных пунктов, в курортной зоне. До школы ехали полтора часа. Пустили школьный автобус. Уроки делали утром. Режим полностью поменялся.
Эвакуированным ученикам 11-х классов школы предложили облегченную форму экзаменов. Выпускники могли выбрать: сдавать ли им ЕГЭ по российский системе образования или выбрать более мягкий режим.
— Мы понимали, что сдать ЕГЭ после нескольких месяцев обучения будет сложно, поэтому ученикам дали возможность пройти промежуточную аттестацию и по ее результатам поступать в российские вузы, — уточняет Елена Воробьева.
По словам министра, несмотря на более мягкие условия приема в вузы для украинских студентов, все же большинство переселенцев предпочли систему среднего-профессионального образования. В семьях стояла острая задача как можно быстрее получить профессию и начать зарабатывать на жизнь.
— Трудоустроиться в России не сложно, — считает Наталья Ясинская. Мне еще в пансионате предложили работать в столовой. Я согласилась. Правда, пришлось освоить новую специальность, потому что я готовила только дома на кухне, но мне помогли. Кто хотел, все быстро нашли место.
Сейчас Наталья уехала из пансионата. Она купила квартиру с помощью жилищного сертификата, который выдавался для жителей Херсонской области, экстренно покинувшим место проживания. И все же, когда закончится СВО, она хочет вернуться в родную Каховку. Там остались пожилые родители и муж.
На конец 2023 года в Пунктах временного размещения (ПВР) остается около 25 тысяч беженцев с Украины и новых регионов России. Как говорят волонтеры, целеустремленные переселенцы в ПВР надолго не задерживаются. Здесь оседают те, кто не нашел себя в новой реальности. Как правило, это многодетные семьи и пожилые. Первым сложно устроиться на постоянную работу: компании опасаются принимать в штат сотрудников с «хвостами». У пожилых – мало возможностей для нового старта. С пенсии ипотеку, даже льготную, не потянуть. Большинство стариков ждут, когда бои утихнут, чтобы вернуться обратно.
ПВР в основном открываются в санаториях и домах отдыха. Семьи размещают в отдельных комнатах. Многодетных могут поместить в бокс, состоящих из нескольких помещений. Как правило, во всех номерах есть санузлы. Всем предоставляют бесплатное трехразовое питание.
— На полдник раньше давали фрукты, йогурты, — рассказывают постояльцы. — Сейчас с витаминами хуже. Но приезжают волонтеры, привозят гуманитарную помощь. Добровольным помощникам можно передать свой запрос: на лекарства, памперсы, детские вещи, теплые одеяла. Ведь большинство пансионатов приспособлены только под летнее проживание, поэтому зимой в помещениях бывает сыро и прохладно.
Марина живет в ПВР в Московской области, в 7-ми километрах от города Пушкина. Уехала из Запорожья. Эвакуировалась с тремя детьми: 20-ти лет, 17-ти и двухмесячным младенцем. Была острая нужда в теплых одеялах и памперсах. Всем этим обеспечили волонтеры. Живет в ПВР уже около полугода. Выбраться оттуда пока возможности нет.
— Ездить на работу из ПВР не реально. Очень далеко, транспорт ходит нерегулярно. Бесплатный автобус – раз в неделю. Думаем взять домик за маткапитал. Но дети еще учатся. Боимся, что ипотеку не вытянем, — делится Марина своими неопределенными планами на жизнь.
В отдельную подгруппу беженцев выделяют женщин, кто спасался от военных действий, будучи «в положении».
— У беременных сильная мотивация, — вспоминает свое состояние Екатерина. – Работает материнский инстинкт. Как только завыла сирена воздушной тревоги, то хочется схватить паспорт и бежать, куда глаза глядят, лишь бы в безопасное место.
Екатерина приехала в Россию из Купянска Харьковской области. Перебиралась через границу с двумя детьми. В России попала в Подмосковный пункт временного размещения (ПВР). Здесь же родила третьего ребенка и стала многодетной.
— Третий малыш уже был гражданином России по рождению, — рассказывает Екатерина. – Мы получили удостоверение многодетной семьи, все полагающиеся выплаты.
Как рассказали «МК» сразу в нескольких благотворительных фондах, количество запросов от проживающих в ПВР сейчас уменьшается. Те, кто остался, более или менее утрясли свой быт. Крупные организации сворачивают программы помощи беженцам, оставляя за собой только адресную помощь по запросу.
… После закрытия Латвией наземного перехода в Псковской области, попасть в Россию граждане Украины могут только воздушным путем: через аэропорт Шереметьево. Здесь сотни тысяч украинских беженцев проходят фильтрацию. Их ждет многочасовое многочасовое собеседование и пристальный досмотр. Учитывая наплыв желающих переехать в Россию, семьи проводят в таможенной зоне аэропорта по несколько суток. Для прохождения фильтрации выделено специальное место в аэропорту.
— Как только прибыли в аэропорт, увидели десятки надувных матрасов. Еще посмеялись, зачем так много. Не знали, что ждать придется настолько долго, — рассказала «МК» Мария Писарева из города Бровары Киевской области. В 2023 году она приняли окончательное решение переехать в Россию. Ее отец – кадровый офицер, в конце 80-х закончил службу на Украине, здесь и остался.
— Нас давно звали родственники из Саратова. Я колебалась, но все-таки решили переезжать.
Прямых рейсов из Украины в Россию нет. Пришлось лететь через Турцию. В фильтрационном лагере Мария с детьми провела около 30 часов.
— У нас была с собой запас еды, но она быстро кончилась. В залах стоят кулеры, но воды в них нет. В автоматах продаются бутерброды, но они быстро тухнут. Пришлось помучиться, но к счастью мы прошли собеседование. А вот семью моей подруги развернули. То есть она – прошла, а муж – нет. Такое часто бывает, — говорит Мария.
После начала СВО из Бровар стали уезжать семьями. Бежали на Запад – в Германию. Потом, по словам Марии, разочаровались.
— Беженцев размещали в глухие немецкие деревни. Горожанам там прижиться непросто. Предоставляли какие-то сараи и неприспособленные для жизни семей с детьми помещения.
В Шереметьеве граждан Украины просят заполнить анкету. В ней — 33 вопроса. Просят сообщить личные данные, написать о родственниках в России, указать адреса е-мейлов и аккаунты в соцсетях. Затем у прибывших берут телефоны и подключают их к компьютеру. Программы-ищейки открывают доступ не только к сохраненным, но к давно удаленным сообщениям и покинутым каналам.
— Просматривают даже родительские чаты, — вспоминает Мария. — Если там есть участники с антироссийскими взглядами, могут развернуть на границе.
Отвергнутые попадают в черный список. При следующей попытке въезда в Россию их разворачивают без лишних слов.
Столь строгие меры досмотра объясняют сложной геополитической обстановкой: нельзя допустить въезд диверсантов. Фильтрацию проходят все, кто старше 14 лет. Если ребенок пересекает границу в сопровождении опекуна, на него распространяются все правила, как для взрослых.
Автор: Ольга Терешкова, МК, Яндекс.Дзен